Александр Захаров: «Как бы ни было трудно – улыбнись»

В гостях у журнала «Полиция России» вокалист, педагог, заслуженный артист Российской Федерации Александр Захаров.

– Александр Александрович, как и когда вы решили стать певцом?

– Я уже лет в десять был уверен в том, что буду стоять на одной сцене с Валерием Леонтьевым. Почему именно с ним? Наверное, его «Дельтаплан» и другие песни поразили детское воображение. Конечно, в то время я мало знал о классической музыке. Однако был достаточно известным маленьким артистом в своём городе, часто участвовал в конкурсах, неизменно побеждая в них. С удовольствием пел пионерские, советские песни. Меня называли «наш орловский Парамонов». Дома, конечно, никакого культа личности не было. Родители ругали, когда, случалось, забывал слова.

В музыкальную школу меня взяли сразу во 2-й класс. Когда начал ломаться голос – совсем не пел. В 15 лет поступил в музыкальное училище. На вокальное отделение в этом возрасте не брали, предложили дирижёрско-хоровое. Я уже стал забывать свои вокальные успехи. Но как-то мы, студенты орловского музучилища, поехали в колхоз. Там нас попросили дать концерт. Мы спели. И вот тут вернулась позабытая было известность (улыбается)…

– Помните свой первый выход на большую сцену в качестве тенора?

– Я служил в ансамбле Московского военного округа. Как-то меня попросили спеть песню «На солнечной поляночке». Это было первое моё выступление в качестве солиста большого коллектива. Вела концерт Анна Шатилова. Она объявила меня почему-то артистом ансамбля Александрова. Вышел и… забыл слова. Потом как-то вывернулся, спел. Зрители вяло похлопали. Прошло больше 30 лет, и я научился скрывать свой страх и волнение, хотя они присутствуют до сих пор.

– Какая ваша самая любимая партия, роль, песня?

– У меня разный репертуар – классический, эстрадный, русский народный. Считаю, что артист должен влюбляться каждый раз в новую работу, следующую партию. ###

Помню, как в академии Гнесиных сдавал экзамен по музыкальной литературе о творчестве Пуччини. И мне попалась малоизвестная опера «Плащ». Стал упрямиться: вот «Турандот», «Тоска», «Мадам Баттерфляй» – это великие произведения. А что этот ваш «Плащ»?.. И, представляете, по иронии судьбы, первое, что мне позднее предложили в Камерном музыкальном театре Покровского, – главная роль именно в этой в опере. И я её с удовольствием исполнял.

В этом, на мой взгляд, и заключается профессионализм. Найти себя там, где служишь, – в ансамбле, хоре, театре.

– Например, в Большом, где мечтают выступать многие и солистом которого вы были?

– Ещё в Ипполитовке (Московское музыкальное училище имени М. М. Ипполитова-Иванова – Прим. ред.) со мной занималась замечательный педагог Эмилия Александровна Янина. Мне часто ставили «четвёрки», а она успокаивала: «Сашуля, ты будешь в Большом театре, а эти глупые тётки так и будут ставить оценки». Она оказалась права. В то время, когда я начал выступать там в качестве приглашённого солиста, работал на износ – много гастролировал, хотелось пробовать всё. Выступал около 200 раз в год по всему миру.

В роли царевича Гвидона в опере «Сказка о Золотом петушке»

Ритм жизни был такой, что однажды, когда играл Гвидона в «Сказке о Золотом петушке», мы с главным дирижёром Александром Ведерниковым встретились только на сцене, когда оба прилетели в Москву с гастролей. Даже поздороваться не успели. Он мне лишь приветственно помахал из оркестровой ямы.

К сожалению, я попал в Большой театр в неудачное время. Закрывалась историческая сцена. Спектаклей оперных было немного.###

Участвовал почти во всех: «Пиковая дама», «Евгений Онегин», «Борис Годунов»…

– Какие выступления на других знаковых площадках запомнились больше всего?

– В храме Христа Спасителя, за полгода до его открытия. Внутри ещё не проводились отделочные работы. Выступал в составе хора Александрова. Слушали нас всего четыре человека – Президент России Борис Ельцин, его пресс-секретарь Сергей Медведев, мэр Москвы Юрий Лужков и дирижёр Евгений Колобов. Вместе с хором монахов из Сергиева Посада пели церковную музыку, в конце – «Калинку» и «Вдоль по улице…». Четверо зрителей – четыре солиста.

Выступали и на площадке ООН в Нью-Йорке с дирижёром Владимиром Андроповым и Святославом Бэлзой. Это был большой концерт мирового оркестра, и я там снова пел «Калинку»…

– Для многих Святослав Бэлза был образцом эрудированности, энциклопедических знаний, интеллигентности…

– Хотя за полчаса до выступления иногда мне казалось, что он не знает ничего по теме. Бывало, даже дилетантские вопросы задавал. Потом наступало время концерта и речь его лилась необыкновенно красиво, и всем было понятно, что он безупречно знает материал от А до Я. С ним связана одна забавная история. Приехали в Рязань. А концерт там был посвящён русской, советской музыке. Мы же привезли… Пуччини. Бэлза на минуту задумался и сказал: «Ладно, ничего». И вот Святослав Игоревич ведёт концерт, рассказывает про русскую музыку и вдруг говорит: «А в это время в Италии Джакомо Пуччини писал свои знаменитые произведения. И сейчас артисты исполнят дуэт из его оперы…».

– Случались ли ещё какие-то истории, когда находчивость и чувство юмора помогали найти выход из непростой ситуации?

– В 2007-м меня пригласили в уникальный арт-проект «Тенора XXI века». Собрались серьёзные вокалисты высокого класса, шли аншлаговые концерты в России и Европе.###

Много концертов – много курьёзных ситуаций. Что-то придумывали на ходу. Как-то одному певцу забыли привезти костюм (такое бывает). Руководитель Дмитрий Сибирцев ругается, а я говорю: ну это же хорошо! Мы его сейчас посадим в первый ряд, он будет громче всех хлопать, кричать «браво! ». А в конце мы скажем, что у нас в коллективе очень легко работать, выступить может каждый, вызовем его из зала и предложим спеть песню «O, sole mio» или «Памяти Карузо». Он сначала сыграет неуверенного зрителя, зал будет подсмеиваться, а когда микрофон дадим, то он лихо возьмёт ноту и споёт… Так и сделали. Зал был в восторге...

Чувство юмора всегда спасает. Отчасти благодаря ему появляется удивительное единение со зрителями, такое «общее дыхание».###

– Как долго сохраняется подобное единение?

– Мне часто звонят или пишут после концерта. Например, получаю письмо: «Дорогой Александр, вы были неделю назад в Самаре на сольном концерте. Дочь должна была рожать в этот день, но решила не рожать, а сходить к вам на концерт. Мы в полном восторге. Вернулись домой, её забрала скорая и ночью она родила. И вот мы вам говорим огромное спасибо за концерт…».

Или такая трогательная история. Одна пожилая дама постоянно приходила на мои сольные концерты в Дом музыки, садилась на первый ряд, после первой песни выходила с розочкой или хризантемой и говорила: «Саша, если я к вам не приду – значит, я умерла».

– Талантом кого из ваших коллег восхищаетесь?

– Всегда считал: то, что делал Лучано Паваротти – это неповторимо. На одной улыбке!.. Восхищаюсь своим педагогом, тенором, народным артистом РСФСР Константином Лисовским. Как-то у него всё математически гениально. Поёт, казалось бы, ничего от себя не добавляя, ровно столько, сколько нужно. Но получается очень красиво!

– Чему вы учите своих студентов в Российской Академии музыки имени Гнесиных?

– Пытаюсь пройти с ними курс советского музыкального колледжа (улыбается). Для серьёзного певца одного сугубо музыкального образования мало.

Часто задаю студентам вопросы: какие книги читали в детстве и какие сейчас, какие фильмы смотрите?###

Жаль, что не знают об Андрее Миронове, о Михаиле Булгакове и его «Мастере и Маргарите»… Или о братьях Стругацких. Многим не знакома их повесть «Понедельник начинается в субботу», название которой произношу, когда хочу сказать о том, что заниматься нужно не только в день экзамена… Артист не завершает свою работу, когда споёт последнюю ноту. Важно быть всесторонне образованным человеком.

И ещё студентам своим всегда говорю: «Как бы ни было трудно – улыбнись». Даже если что-то не так пойдёт, по крайней мере это тебя примирит со зрителем. Ты выбрал такую профессию! Хромаешь? С костылем не выходи на сцену, отложи его в сторону, спой и хромай на здоровье.

– Вы часто выступаете с репертуаром, составляющим золотой фонд русской и мировой культуры. Насколько хорошо зритель знает входящие в него произведения?

– С грустью замечаю, что те, кому сейчас 18–25 лет, знают только современные песни, смотрят программы, где юмор ниже ватерлинии. Не хочу впадать в брюзжание, но совсем недавно, когда выступал с народным оркестром, решил в программу включить самые «вкусные» для теноров произведения: «Тройку», «Вдоль по улице метелица метёт» – в общем, золотой репертуар Лемешева. И вот заиграли «Ах ты, душечка! ». И я понимаю, что люди, пришедшие в филармонию, в первый раз эту песню слышат. Для меня это было разочарование… Часто говорю зрителям: думаете, что когда артист выступает, только вы на него смотрите? Я тоже на вас смотрю. И анализирую, почему здесь у публики восторг, а здесь – вежливые аплодисменты.

Наши вузы выпускают артистов, поющих на разных языках. Так и должно быть.###

Но чтобы искусство пропагандировать, нужно, на мой взгляд, иностранные оперы – например, Шуберта или Шумана – петь на русском языке. Вот в 50–60-е годы прошлого века классика была доступна, она лилась из всех репродукторов. Козловский или Лемешев пели мировые классические произведения на русском. И простой человек мог понять, о чём. Хотя, конечно, есть кое-что важнее слова, что побеждает в любой опере или песне, где вы не понимаете текст. Это интонация! Интонация музыки и интонация слова.

– Кто вам помогает, выручает в трудные минуты?

– Мои собственные «армия и флот» – главные друзья – жена Наташа и семья. В этом мне очень повезло.

– Вы уже не один год сотрудничаете с Академией управления МВД России…

– Да, я не раз выступал в её стенах. С удовольствием исполняю разные программы, стараюсь не повторяться. Кроме того, с большим удовольствием откликаюсь на приглашения в составе жюри оценивать творческие способности слушателей этого учебного учреждения на конкурсе «Созвездие талантов». Ну а поскольку у меня репертуар обширный, то готов ещё петь для слушателей академии. Если, конечно, пригласят на новые занятия действующего там Университета культуры (улыбается).

#MORE_PHOTO#